Странный и очень яркий сон приснился сегодня ночью. Дело происходит в Норвегии, на какой-то площади старинного города. Только что произошёл необычайной силы снегопад, и весь город на несколько метров завалило снегом. Под снегом оказалась огромная толпа собравшихся на площади горожан.
Я знаю, что там, под толстым слоем снега, замертво застыли люди, лихорадочно пытаюсь им помочь, раскопать, зову на помощь. Из-под сугробов показываются воздетые вверх руки, страшные заледеневшие мёртвые лица: женщины, мужчины, дети... Тут же, по этой же площади, прохаживаются праздничные и праздные зеваки, не обращая на случившееся внимания. На мои отчаянные просьбы помочь раскапывать и хотя бы по-человечески похоронить погибших — назидательно указывают, чтоб я не вмешивался, это дело полиции. У меня могут быть из-за этого неприятности и т. д. В ужасе просыпаюсь...
Переход к снам наяву…
Ещё недавно СМИ были переполнены сообщениями о случившемся в Норвегии. Теперь, кажется, всё, как обычно, стихает. Левые "гуманисты" и правозащитники, как всегда, не преминули закидать символическими гнилыми яйцами своих "правых" опппонентов. Заодно и не поскупились на самые страшные инвективы в адрес одинокого стрелка. Будто осудить очевидного убийцу — особо геройский поступок.
Зато как бы нечаянно выдают в осуждающих дипломированных, насквозь правильных гуманистов. Почему бы и не воспользоваться случаем, убедив себя и остальных в том, какой я хороший? "Уж я-то ни за что..." Похвальба денег не стоит.
Исламисты и вообще мусульмане, почуяв подходящий момент, в очередной раз возопили о "крестоносцах" и о "христианском терроризме". Увы, чем больше изучаю эту религию, тем сильнее уменьшается моя уверенность в том, что "исламизм и мусульманство — несовместимые, разные вещи". Хотя мои знакомые мусульмане уверяют в обратном. Истовая религиозная вера прекрасно совмещается с человекоубийством и любым насилием. Не обязана, но — совместима. Иначе придётся признать, что настоящие мусульмане — такие же теплохладные существа, как нынешние европейские христиане.
Я сам вроде бы всегда считал себя религиозным. Но что-то в последнее время всё больше боюсь "верующих". Поёживаюсь от узких сомкнутых губ, от горящих "идеей" глаз. Как человек, слишком сознающий свои слабости, пугаюсь правильных моралистов. Мои любимые литературные герои отнюдь не родственники Алёши Карамазова, а скорее напоминают его отца, 50-летнего "старика Карамазова" ("священный старец!.."), или Илью Ильича Обломова. В падшести всегда есть трогательная возможность покаяния и даже некоторое парадоксальное величие. В праведности его быть не может, а тем более в "праведниках от утробы".
Можно ли думать о "покаянии Брейвика", возможно ли оно? Если относиться к Евангелию серьёзно, то такая возможность есть всегда. Зато гуманистам не в чем каяться, никогда. "Не воровал, людей не убивал". „Ну, может быть, чуточку прелюбодействовал.“ Вот в этой мелкотравчатости — суть нынешней европейской либеральной добродетели. Место любви уступил место декларируемый абстрактный гуманизм, исполненный безмерного самолюбования.
Был ли "гуманистом" Христос? "Порождения ехиднины, род лукавый и прелюбодейный!" Разве так говорят гуманисты?
Большинство правых, насколько могу судить по публикациям на их сайтах, поспешили от Брейвика откреститься, сказав ленинское: "Мы пойдём другим путём". Каким — другим?..
Иные из них спрашивают, а был ли исполнителем Брейвик на самом деле? Да и существовал ли он вообще? Ведь по сути всё, знаем мы не само событие, а его интерпретацию европейскими СМИ. А они, по определению, ярко-красные. "Вот вы знаете, что им могло прийти в голову?" — спрашивал великий герой Евстигнеева о большевиках. Так вот и я о том же.
Самым симптоматичным в данной истории была даже не предсказуемая реакция "профессиональных гуманистов". Интересно, что уже серьёзно пострадали политические карьеры некоторых европейских парламентариев, хоть и осудивших "методы" норвежца, но дерзнувших его идеи похвалить. В этом — лишнее доказательство, что нынешняя безнадёжно красная Европа давно уже подняла лапки кверху перед любыми хулиганствующими чужаками. Мультикультурализм, превратившись из вежливой любезности по отношению к гостям в агрессивную леволиберальную идеологию, не терпящую альтернатив, дело своё творит исправно. Бесхребетность полиции в Лондоне перед распоясавшиумися хулиганами (а сравнительно не так давно во Франции) — очередное подтверждение этой печальной интуиции.
Самое грустное, что в многостраничном компилятивном опусе Брейвика много горькой правды. Так мне показалось по беглом прочтении сотни-другой страниц. Только Европа, похоже, прошла точку невозврата. Акция норвежского безумца ничего не решит. Дальше будет только хуже. Pезультатом будет профит тех, кто напрямую в конфликте не участвует, как во 2-й Мировой. Не за горами десятилетия или даже столетия торжества жёлтой расы. "Панмонголизм", как выразился В. Соловьёв. Вероятно, с китайцами ещё глубже укоренится неверующий прагматизм, а коммунистические идеи обретут ещё более новые, пугающие и жестокие, чисто азиатские очертания.
Если делать скорбный выбор между исламом и коммунизмом, то я, пожалуй, выберу всё-таки ислам. Коран с его прекрасным арабским языком мне симпатичней, чем Мао и Сталин с их тёмной безверной азиатчиной.
Пугливой и хрупкой религиозной вере вообще свойственно в нынешние времена покидать институциональные формы. То, что остаётся — шелуха с червоточинами. "Оборонная магия", чудеса и исцеления на заказ и по твёрдым расценкам. Но кто решится это признать? It‘s business, nothing personal.
Секулярные гуманисты — пример тех, кто сдал нынешним варварам Европу первыми, ещё и истово аплодируя под гулкий стук комьев земли о крышку её гроба. Духовные евнухи, лишённые гениталий творчества, бессильные что-либо изменить, плывущие по течению прямо к обрыву. Брейвик — пример пассионария, каких, к сожалению, немного, страшный полным отсутствием того, что некогда называли совестью. Напоминает русских бомбистов 19 века. Последним "прогрессивная общественность" рукоплескала, а его осуждает, не замечая, что судить надо себя самого.
Кстати -- а почему убиваемая Брейвиком "прогрессивная" социалистическая молодёжь предпочла поодиночке умереть, пытаясь спасти свои юные жизни, но не накинулась на убийцу всем скопом, почему не убили его или по крайней мере не скрутили, когда тот перезаряжал своё оружие, -- ведь их было наверняка больше сотни? Почему вообще жертвы препочитают быть безропотными жертвами, ведомыми на коллективную смерть? Серьёзный, хотя и "неполиткорректный" вопрос. Наверное, потому же, почему советские люди позволяли НКВД-шникам себя арестовывать и убивать. "Авось меня пронесёт!"
Что-то не совсем ясное у социалистической молодёжи с "солидарностью", так социалистами восхваляемой... Но давайте скакнём опять к религии.
Интересная и запутанная линия намечается. Жизнь и проповедь Христа и апостолов породили христианство. Неизбежно войдя в союз с "массами", христианство наполнилось языческим содержанием, предрассудками всех своих новых скороспелых членов. Слившись в безумном союзе с Кесарем, христинаство стало массовой идеологией, опорой нового государственного строительства. Из недр "христианского мира" вышло же свободомыслие и вообще идея свободы личности (да и идея личности как таковой) — основы современой Европы, какой мы её скоро будем знать только по книжкам. Христианский же по происхождению атеизм и материализм породили марксизм и идеологию коммунизма (еврейство Маркса тут не в счёт). Коммунизм стал убийцей Европы Нового времени, а нынешние европейские левые лишь исполняют роль врачей, потчующих коматозного пациента сладкими на вкус, разноцветными, но бесполезными таблетками. Кризис христианской метафизики вызвал исчезновение такой константы личности, как совесть. А постмодернизм разделался уже с самой личностью.
Симптоматично, что став музилевскими "людьми без свойств", европейцы находятся в поисках того, что могло бы хоть как-то заменить уёжившуюся до точки небытия личность. В настоящее время таким решением интуитивно представляется буддизм. Особенно в тибетских его одеждах, с красивыми ритуалами и прочей слепо перенимаемой архаикой. С бесконечно богатой, но и бесконечно же чуждой "классическому" европейскому духу метафизикой.
Буддизм распространяется в Европе и Америке, предлагая "практику", "наиболее подходящую" для конкретного человека. Страшную, но и требующую мужества выбора (здесь и теперь!) альтернативу — спасение или погибель, — эрзацы восточных мудрований заменяют бесконечно долгим путешествием "потоков сознания" из тела в тело.
Мне глубоко симпатичен и буддизм, и традиционная индийская эстетика. Но самый простой алюминиевый крестик или ненароком донёсшийся из деревенского храмика запах ладана, или звуки баховского хорала моему сердцу всё-таки роднее, чем всё прекрасное искусство эпохи Кушанов или Гуптов.
Cкорблю я о том, что та Европа, что была колыбелью всего этого, хорошая ли, плохая, но милая моему сердцу — вероятно, скоро перестанет существовать. Постепенно, но скоро. Она и сейчас уже больше напоминает музей самого себя, ухоженный надгробный памятник. На фоне древних развалин возникнет нечто другое, пока что труднопредставимое.