Ещё несколько десятилетий назад Тантра (или "тантризм") была известна как полузабытое, маргинальное религиозное течение, влачащее жалкое существование где-то та задворках mainstream-индуизма. Подозрительное для ортодоксальных хинду (по-старинному "индусов", индуистов) своей переоценкой нравственных ценностей: нормативов социальной жизни, вплоть до питания и отношения к сексуальности. Недаром большие традиционные тантрические общины, как например до сравнительно недавнего времени было в Кашмире, всегда настаивали на своей ортодоксальности с точки зрения брахманических идеалов и повседневных нормативов.
Такое двойственное отношение к Тантре — сложное явление, при всём что самая повседневная индуистская "пуджа" (почитание богов, богослужение) насквозь пронизана тантрическими элементами, образующими в совокупности с ведическими составляющими (чисто ведические "мантры": например, всеприсутствующая Пурушасукта — известнейший гимн из 10 Мандалы Ригведы) составной органичный сплав.
Семантически слово "тантра" означает "ткань", т. е. "текст". Термин этот в санскритских памятниках может применяться для обозначения любого комплекса авторитетных учений (например, медицинско-энциклопедический древенеиндийский трактат Чаракасамхита называется "тантрой Агнивеши", не имея к "тантризму" никакого отношения). В более узком и специфическом смысле термин относится к специальным учениям (комплексам учений, включающим ритуалы, йогические практики, позже философские компендии и проч.) изначально неведического происхождения, возникшим где-то в первые века — в середине 1-го христианского тысячелетия, где главными "референтами" (и "авторами") выступают уже не безличностные ("апаурушея") Веды, но личные боги — Шива (иногда Вишну), персонифицированная в образе различных богинь божественная сила Шивы Шакти (как например различные ипостаси богини Кали и т. д.).
Всё вышесказанное — своего рода простенький "ликбез" для тех из интересующихся религиями, которые специально об этом, однако, ничего не знают. При этом особый разговор о тантризме буддийском, которого мы здесь касаться не будем.
Целью тантрических практик является достижения общеиндуистского сотериологического идеала, "мокши" или "мукти" (mokṣa/mukti, конечного религиозного освобождения), без жёсткого аскетического отвержения всякого "наслаждения" (bhukti/bhoga, "бхукти" или "бхога") разнообразием чувственного опыта феноменального мира. Эта особенность (краеугольный камень тантрического мировоззрения) индуистских тантр, а также связанная с этим позитивная коннотация сексуальности в крайне рестриктивном и даже ханжеском ортодоксальном индийском обществе, где всем низшим т. н. "дваждырождённым" (т. е. сверху вниз, исключая шудр) социальным классам (т. н. "варнам", которые в Западном обществе часто неверно называются кастами) в течение веков и даже тысячелетий навязывались идеалы класса брахманов (т. н. "идеологическая брахманизация" индуистского общества), повлекли за собой скандальную репутацию адептов тантрических учений как распутников, пьяниц и т. п. Не в последнюю очередь также эта скандальная репутация развивалась благодаря тому, что адепты тантр могли практиковать всякого рода народную "оборонно-наступательную магию". Впрочем, элементы практической народной магии находим уже в седой древности, в Атхарваведе.
В основе сотериологических чаяний адептов этих учений лежит уверенность в практической возможности обОжения человекa, — идеал, знакомый читателям модной ныне литературы по исихазму, а особенно по паламизму. При этом спектр тантрического мировоззрения — самый широкий, от дуализма твари (paśu) и Творца (paśupati) до строгого монизма (божественной природы феноменального мира), как в воззрениях великого кашмирского энциклопедиста-тантрика X века Абхинавагупты. Известной фразой, характеризующей воззрения тантрического монизма, является санскритский афоризм sarvaṃ sarvātmakam (сарвам сарватмакам), т. е. "всё имеет природу всего".
Западный интерес к индуистской тантре не в последнюю очередь возник благодаря научной и популяризаторской деятельности британского учёного сэра Джона Вудрофа (+1936), издавшего на санскрите и переведшего на английский язык некоторые важные памятники тантрической литературы. До той же поры (рубежа 19-20 веков) западная индология занималась преимущественно Ведами и в какой-то мере индийским санскритским эпосом, считая Тантры и Пураны "вырождением индуизма".
Постепенно терминология тантр была широко растиражирована теософией, а вслед за ней подхвачена эзотерикой более позднего разлива, синкретической идеологией Нью-Эйдж и т. п. Кто в наше время, даже очень далёкий от Индии, не слышал санскритские слова "чакра" или "мантра"? Термины эти распространились не в последнюю очередь благодаря популяризации на Западе тантр, повлекшей их профанацию и искажение. "Тантра" в ньюэйджистском понимании стала как бы синонимом чувственного, а также эротики и просто сексуальности. Нередко приходится читать о предоставлении на рынке услуг "тантрического массажа", а также об особой глубине ощущений при "тантрическом сексе"...
Интересно, что в 20 веке в Индии сами представители учёной санскритской элиты решили попытаться общими силами очистить Тантру от негативным наслоений простонародных ортодоксальных предубеждений, а также противодействовать повсеместному вымиранию подлинных традиций, организовав в Бенаресе (Варанаси) в 1965 г. тантрическую конференцию, где доклады на санскрите читали как известные текстоведы-санскритологи, традиционные пандиты, так и многоучёные практики и учителя тантрической "садханы".
Когда я в середине 1995 по обстоятельствам личного знакомства с западной ученицей последнего из великих кашмирских учителей, Свами Лакшмана Джу, стал заниматься кашмирским шиваизмом, мне было понятно, что занимаюсь я чем-то достаточно необычным и захватывающим. Интеллектуально и духовно освежающим. Вдохновляющие занятия текстами, медитативное углубление в эту традицию, встречи с подлинными туземными её носителями, размышлени я над религиозными традициями вообще, — вдохнуло новую жизнь в стереотипы, связанные с религиозным мировоззрением, превратив их в живые метафоры и символы.
Вместе с тем мне глубоко претила формальная смена религий, отвержение того, что я с детства считал важнейшим фундаментальным фактором, определившим и выкриcталлизовавшим всю мою жизнь. Другой крайностью виделся ни к чему не обязывающий блёклый синкретизм, где Шива может равнодушно соседствовать с Христом, а Мария отождествлялась бы с богинями Кали, Лакшми или Дургой. В этом смысле занятия традицией кашмирских шайвов никогда не было для меня чисто академическим копанием в ворохе бумаг, в которых — лишь мёртвые "тени забытых предков". Я всё примерял на себя, поверяя не только тем, что теперь легкомысленно зовётся "практикой", но и совестью, вырастающей из личностно сформированного внутреннего чувства иерархии ценностей. Поэтому глубинные мои отношения с "внутренним Кашмиром" до сих пор так противоречивы, не укладываясь в однозначную арифметическую формулу.
Здесь мы говорим о вещах, повлиявших на мировоззрение и мирочувствие, связанных с столкновением с новым (в той же кашмирской традиции — с забытым изначальным, бывшим всегда, но в скрытом виде), когда до реальных знаний и умений (хотя бы адекватно понимать "с листа" непереведённые санскритские оригиналы) было далековато.
За последнее десятилетие примерно я наблюдаю странную вещь — взрывоподобный рост вширь всяких западных (в т. ч. и российских) тантрических "кашмирских шайвов", а также иных менее известных тантрических групп. Расплодились религиозные общинки и группы, где занимаются изучением английских книжек, переводов некоторых трактатов, учений покойного кашмирского Свами Лакшманы, умножились числом и люди, именующие себя "гуру". Даются какие-то религиозные "посвящения", ведутся споры, кто истинный член традиции, а кто самозванец. Идёт ловкое жонглирование санскритской технической терминологией Тантр, обычно без глубокого её понимания. Размножились соответствующие интернет-сайты, так что человеку, который не "в теме", ориентироваться стало практически невозможно.
Читаются какие-то доклады на конференциях, публикуются какие-то статьи. Впрочем, тут следует строго разграничить действительно серьёзные научные доклады и статьи на высоком уровне (это такие западные индологи, как Сэндерсон, Торелла, Айзаксон и др.) от вторичных попыток, при незнании оригиналов, мировоззренческой интеграции модного материала (называющих себя "практиками").
Тему эту я только постарался поверхностно затронуть, видя всю её сложность и неоднозначность. Налицо распространение непростым путём вышедшего из Индии и постепенно одомашненного на Западе новомодного религиозного движения, которое укладывается во всеобщее вливание Востока в Запад (это при всём том, что сам Восток неуклонно превращается в Запад: Карл Густав Юнг сумел бы много сказать об этом противобеге, т. н. "энантидромии"), вписывающегося к тому же в свойственную постмодернизму (ср. "фельетонная эпоха" у Германа Гессе) всеядность и ценностный релятивизм. Дальнейшее изучение данной партикулярной религиоведческой темы, "Тантра на Западе" (читай — и в России), как мне видится, должно вестись с привлечением компетентных религиоведов, философов, христианских богословов, индологов.
Тема эта — пограничная между самыми разными науками и мировоззренческими вопросами, что и делает её такой и увлекательной, и непростой. Боюсь, что обычными в нынешней российской как бы "православной" общественности, где пока безраздельно господствуют лишь "бесогоны" и "сектоборцы", примитивными звонкими идеологемами о "загнивании Запада" и "оккультизме" думающий человек отделаться не сможет.
(Продолжение следует)