Великая индийская святая 20 века Анандамаи Ма (ум. 1982), говорила про саму себя приходящим к ней со своими бедами или праздными вопросами людям: "Я лишь то, что вы во мне видите — не больше и не меньше". Кто-то из них видел в этой старице с неземной блаженной улыбкой величайщую из святых вечной Индии, другие угадывали хитрую старую лгунью, разыгрывающую циничный спектакль ради славы, власти и денег, третьи — просто обычную индийскую женщину, которую почитание фанатичной толпы превратило в застывший памятник её нелепым ожиданиям, а иные зрели пред собой несчастную, юродивую душевнобольную тётку.
Кое-что понимающие в глубинной психологии узнАют во всём этом знаменитый механизм психологической проекции. Cколько-нибудь серьёзно занимавшиеся буддизмом также укажут на процессуальность и субъективность любых "моих" картинок и чувств в отношении "другого". Индус вспомнит о магической иллюзии и её необоримой силе, заставляющей человека толпы безоговорочно верить своим самым диким фантазиям, принимая их за "реальность", отличную от божественной.
Увы, наша цивилизация, вылупившаяся из культуры, в свою очередь порождённой всполохом вольного духа основателя христианства, когда дух этот вступил в крайне двусмысленный альянс с витиеватыми умствованиями лукавых эллинов, — так вот, цивилизация эта, верящая в незыблемую истинность "субстанции" с её твёрдой неизменностью, породила самоуверенного человека, который безоговорочен в своей правоте. "Как мне кажется, так оно и есть".
Поправкою на историческую особенность России могло бы быть исправление местоимения с первого лица единственного числа — на сакраментальное для неё множественное. Великая территория порождает тьму лиц, которая здесь одна имеет значение. Лицо это всё явственнее обретает знакомые черты маски с усиками...
Человек этот, нарицаемый ныне Анонимус (а древлее имя ему, как то ведомо, было — Легион) запамятовал одно слово из некоей великой Антологии, которая давненько уже перестала просвещать и освобождать народы, зато нередко используется, чтобы отдельного — "запугивать и не пущать: как бы чего вдруг не вышло".
Слово это просто своей сутью, хоть и больно ранит иное из мнений и его носителей: "Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью" (Иак.1,14).
Проведя десятка полтора лет в самых различных общежитиях и общинах, приобретя необходимую для такой жизни общительность и гибкость характера, я постепенно понял, что всё равно всегда найдутся люди, которым ты не придёшься и которые будут тебя ненавидеть, что бы ты ни делал. Как бы ты ни старался дружить со всеми, каким бы ни был деликатным и предупредительным.
Некоторые люди тебя не любят просто потому, что нос твой — именно такой, прямой или слишком кривой, определённый тембр голоса (звонкий или хриплый, визгливый или басистый), что фигурой ты, бедолага, не вышел или наоборот — слишком смазлив лицом, что по политическим взглядам ты слишком левый прогрессист или наоборот — слишком правый консерватор, или, не дай то Бог — умеренный центрист. Что ты слишком резок и категоричен в оценках или же чересчур мягок и податлив до бесхребетности.
Столь важный для интеллигентного Анонимуса в России (про неинтеллигентного я вообще не говорю) неформальный институт репутации всегда оперирует только грамматическим множественным числом, — "мы, у нас, с нами..." В России вообще слабо с человеческим "я", т. е. с развитым чувством индивидуальности.
Отсюда отсутствие приватности мнений и скорое навешивание всяких ярлыков на тех, кто не с „нами“. Отсюда такое презрение к индивидуальной жизни и вечный "классовый" или групповой подход, где личности (какая бы она ни была) с её неповторимой историей абсолютно нет места. И даже русский православный Бог, похоже, любит только группы или народ, да и в том нет уверенности.
Все эти игры так называемой культуры — бесконечные отображения воображаемого зеркала в его же разбросанных по просёлочной дороге осколках...