Как это нередко бывает в Индии, мудрость грамматиков-санскритистов (вайякаранов), высказанная анонимным мудрецом-лингвистом в простенькой и краткой строфе-шлоке, в виде сверкающего гранями самоцвета запоминающегося афоризма, применима не только в специфической области "вьякараны", но и в самых многоразличных обстояниях повседневности.
sarveṣām amataṃ yat tat
sa bhramaḥ paricīyate,
bahūnām amataṃ yat syāt
keṣāñcin matam iṣyate.
Дословный перевод:
"То, что неизвестно всем, это считается ошибкой.
То, что неизвестно многим, принимается как мнение некоторых."
То есть, то, что не знает никто другой, некий факт, на правильности которого настаивает индивидуум, а все остальные не признают, почитается за ошибку. Чистая субъективность в интерпретации данности, или же простой бред душевнобольного. Так, например, изящные изгибы заячьих рогов в понимании (почти) всех будут считаться чистой фантазией или художественным вымыслом.
То же, что объективировано некоей группой людей, хотя бы даже далёкой от большинства, считается уже не ошибкой, но — "мнением". В языковой области это будет "допустимый вариант", в богословии теистических учений — теологумен, в противоположность догмату. Те же заячьи рожки в нашей Касталийской Академии Изящных наук считаются непреложным, давно доказанным фактом, как истинно существующие. Хотя и не (вне КАИН) все это знание разделяют.
Остаётся, конечно, вопрос, насколько такая герменевтика универсальна. Ведь могут же быть группы безумцев, и немалые численностью, возводящие бред членов своей группы в абсолютную истину. И, в разные периоды человеческой истории, успешно сумевшие навязать его благодушному большинству.
Так что применимость данного афоризма остаётся в рамках эмоционально убедительного риторического приёма. Или — в своей исконной области санскритской грамматики, при ссылке на иные мнения тех или иных мудрецов-начётчиков от древнеиндийской филологии.
А вот ещё один любопытный санскритский афоризм (шлока), который я когда-то давно ещё услышал от традиционных грамматиков-пандитов, и в котором причудливым оксюмороном соединились все вещи, считающиеся испокон веку в принципе несуществующими, и что любой уважающий себя комментатор приводит в качестве таковых:
eṣa vandhyāsuto yāti
khapuṣpakṛtaśekharaḥ/
kūrmakṣīracaye snātaḥ
śaśaśṛṅgadhanurdharaḥ//
„Вот идёт сын бесплодной женщины,
голова (которого) украшена небесным цветком,
искупавшийся в черепашьем молоке,
(а) в руке держащий лук из рогов зайца“.
Парадоксально, но в тексте эти лица и вещи вдруг предстают существующими. То ли для назидания, то ли ради вразумления упрямых скептиков от стерильной поверхности позитивного знания. Как аналог шекспировского напоминания: "Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Так-то вот...