Так он ещё и решил своё действие обосновать, манифестишко вывесил в "Контакте", где выносит ни много ни мало, как приговор всему человечеству. Вес этому приговору должны придать слова: естественный отбор, двигатель прогресса, человеческий компост, эволюция... Правоведного вьюноша-убивца сравнивают с Брейвиком. Но норвежский душегуб хотя бы систематически готовился в течение многих лет. Человек "идеи". Графоманствовал на тысячах страниц, трудился делать выписки, подбирать ссылки. Собирал взрывчатку, доставал оpужие, планировал свои действия... Оттого ему и сидится, наверное, легко в своём рабочем кабинете, который кто-то по недоразумению назвал тюрьмой.
Теперь портреты юриста-нигилиста будут красоваться во многих блогах, а возможно, и в газетах. Его смехотворную писанину неумного мизантропа с кашей в голове будут всерьёз обсуждать. Но, в отличие от литературного героя Достоевского, пристукнувшего скаредную старицу, а заодно и попавшую под руку её бессловесную сестрицу из соображений странного нравственного вопрошания ("тварь ли я дрожащая или право имею?"), с нравственностью тут всё предельно просто. Никаких мучений. Человек как "частица человеческого компоста". Для одного героем был хотя бы Наполеон. Для другого — то ли эволюция и компост как её результат, то ли Брейвик.
Уже видел кое-где отзывы, жалеющие "несчастного отвергнутого влюблённого". Пожалеть можно было бы, если бы с горя сам руки на себя наложил, завещав свой "манифест" ушедшей от него девице.
Вослед случившемуся я и впрямь себя спрашиваю, какое нравственное обоснование может быть у человека нерелигиозного, чтоб не проломить другой "человеческой особи" башку, если вдруг приспичит? Если точнее, у убеждённого атеиста, который в своей вере "точно знает", что никаких высших сил нет и "быть не может". Ответ кажется очевидным, и он вполне традиционен: репрессивный человеческий закон, который может "эволюционирующему" наполеону воспрепятствовать в получении возможно большего удовольствия от своего физиологического и психического функционирования.
В виде сноски: понятно, что у человека "верующего" может быть своя сотня причин, зачем именно эту же операцию по раскроению черепной коробки сделать с непослушливой головой неверующего или инаковерующего, призвав в качестве оправдания свои кровожадные картинки "бога". Но почему-то массовый убийца, который бы оставил манифест, трепетно описывающий благость Бога-Творца и увещевающий "тварь дрожащую" o необходимости любви к ближнему, вызвал бы по меньшей мере чувство нахождения в дурном сне. Зато с нигилистом этого когнитивного диссонанса на возникает. Ужасание, но не расколотость сознания!
Христианин постарается другого человека не убить и не повредить ему, поскольку другой — его "ближний", которого "Бог создал по Своему образу и подобию". Так же создал, как и меня, и о котором у Создателя свой неведомый план. Негоже разбивать Божье зеркало, даже если оно и засижено мухами и покрыто паутиной. И потому, что есть заповедь любви, даже к наибольшему из врагов. Это когда нет ни иллюзии влюблённости, ни эмоций гармонии и примирения... В худшем же случае — не убьёт из-за "боязни адской". И то уже хорошо.
Буддист, которому хоть и не положено верить в Творца, скорее всего не убьёт живое человеческое существо из сострадания-бодхичитты, как кого-то, кто некогда "неисчислимо много раз был моей матерью". В более примитивном случае, опять же, чтобы не перерождаться бесконечные кальпы (эпохи, эоны) в адских вместилищах неизмеримых страданий.
Мусульманин не убьёт... Или нет, всё же иногда — убьёт? Если это не другой правоверный, а упорный западный неверный-кяфир, да ещё и ненароком "оскорбивший Пророка". Да, тут всё сложнее. Убьёт, и ещё обоснует тем или иным хадисом, а то и аятом из Корана.
С агностиком тоже всё более-менее понятно. Не то, чтобы верит, не то, чтобы знает — ну а вдруг? Знания наши ограничены. "Вдруг всё же там что-то есть"? Как говаривал как-то один покойный католический батюшка В. П., преподававший в духовной семинарии в Риге theologia moralis: "Тогда ничего не поделаешь, придётся идти в ад".
Я вправду не могу до конца понять мотивов убеждённых и нерелигиозных атеистов (нигилистов), когда -- или если -- они говорят о "нравственности". Последовательный атеист должен говорить лишь об условности человеческого закона, стоящего на страже общественного договора, которую лучше не пытаться обойти, поскольку можно попасться.
Об общественной морали яснее ясного: общество в лице репрессивных государственных органов может поймать и надавать немалых тумаков. Какая-то есть в "совестливом нигилисте" условность, не до конца для меня прояснённая. Тут некий элемент веры, пусть атеист и не отдаёт себе в ней отчёт, поскольку это для него неудобно. Веры в "прогресс"? Или "веры в человека"? Но человековерующего гуманиста уже не назовёшь нигилистом, т. к. у него источник нравственного закона перенесён из примитивно, космологически внешне мыслимого "бога" (смешно сидящего на атмосферных облаках, что плывут по астрономическим "небесам": ср. "Божественную комедию" Образцова) — в человеческую природу, по умолчанию мыслящуюся благой.
Выходит, что действительно совестливый, добрый, сострадательный человек, называющий себя убеждённым атеистом (если такие действительно имеются), необязательно нигилист. Просто он понимает идею Бога как "бога", которого пытаются целиком присвоить себе церковники, чтобы на этой "ложной идее" бессовестно торговать свечками, говоря словами убеждённого и воинствующего безбожника Невзорова. Иначе говоря, получaть свои корпоративные, в том числе и властные дивиденды. Такой атеист отрицает институцию Церкви как чисто человеческое установление. Вернее, может и не отрицать её как величину культуры — но и только. Церковь как Corpus Mysticum остаётся совершенно непонятной.
Чувственно-душевный опыт с его объединяющей интуицией, который человек, сколонный к мистицизму, отнесёт к Богу или какой-либо сверхъестественной сфере (герменевтически найдя подтверждение своему опыту в традиционной текстологии), атеист отнесёт к сфере психического, в которой для него ничего сверхъестественного нет. Понятно, что всё в конечном счёте зависит от базовой интерпретации, которая, как плюс или минус, знает только две возможности: веру или неверие.
Обычная и распространённая в наше время теплохладность, когда "Бог у всех один, и Он в душе", и -- "оставьте меня в покое с вашими церковными сказками", это просто вид ленивого неверия. Не от мыслительного усилия, не от нравственного конфликта и порождённого им невыносимого страдания. Такое температурное свойство годно на то лишь, по слову неких древних Писаний, чтобы изблевать её носителя, как странный инородный предмет, ни на что не годный.
Недавно мне то ли в шутку, то ли вполне сериозно рассказывали, что, дескать, имеется в России совсем недорогой горячительный напиток "Белочка пришла", призванный вызвать как раз её саму. Должна быть в нём такая комбинация неведомых ингредиентов (позаимствованных у Венички Ерофеева?), что заставляет человека с традиционным советским и постсоветским кушаньем "каша в голове" пытаться решать свои бытовые неурядицы, а также практически завершить философские раздумья, проистекающие из "аналитического, непредвзятого взгляда... интеллигентного человека на своё окружение... со стороны" [это почти дословные цитаты из "Манифеста" правоведа-убийцы], таким вот способом, каким и было сделано: попытавшись отправить в небытиё как можно больше "человеческих единиц". Но вряд ли одна лишь пьяная горячка тут виновата. Должно было быть определённое состояние ума и сердца, чтоб вышло то, что вышло. Судя по происходящему, белочка и впрямь на подходе. Такая метафизическая, белая и горячая...
P. S.: Я понимаю, что "атеизмов", так же как и "религиозных вер", может быть много разновидностей. Обо всём этом можно и нужно говорить намного более детально. И я очень понимаю тех людей, которые могли отказаться от религиозной веры в её конвенциональном понимании, в результате жизненного кризиса и тяжёлых нравственных страданий. Но -- холодный атеизм-нигилизм, да ещё из соображений "разума"? Не дающий ни глотка воздуха, ни луча надежды? Мда, пусть среди священнослужителей имеются и откровенно недобросовестные люди. И всё же, и всё же, говоря вместе с В. В. Розановым: "А с попами-то лучше!" Лучше, чем с Невзоровым с его недобрым взглядом и верой в биологические гнилостные процессы. Лучше, чем с согражданами, считающими тебя компостом эволюции и мусором.
Comments
Это подтверждает мою гипотезу (впрочем, она неоригинальна), что последовательный атеист (если он не буддист, конечно) должен быть нигилистом, соглашающимся на моральные нормативы лишь из соображений удобства функционирования в обществе, как на факторы внешнего принуждения. Когда влияние этих факторов ослабеет, как в случае московского убийцы, под влиянием алкоголя и депрессии, человек берётся за оружие, вымещая свою метафизическую фрустрацию на ближних, для него -- "компосте эволюции".
Я по диагонали прочитал о "карианстве". Насколько я понял, обычная постмодернистская игра, несмотря на своё "свободомыслие" -- крайне нетерпимая в отношении любой религии в её традиционном понимании. Понятное дело, обычный материализм, с поправкой на современную идеологию либерализма.
Про лёгкость религиозного оправдания убийства я как раз упоминаю. Но, если проповедовать о "Боге любви", а при этом наносить людям явный вред, действуя из ненависти, звучит это в контексте христианских не только идеалов, но и повседневных нравственных нормативов -- по меньшей мере странно. Хотя недавно читал о каких-то удивительных православных батюшках, благословляющих на мордобой и насилие в отношении "неправильных".
Все эти рассуждения с точки зрения убийцы. А если посмотреть с точки зрения жертвы? Какая жертве разница, понимал ли убийца, что это зло, что это "грех", или убивал для очищения от генетического мусора? Меня совершенно не интересует "манифест" юриста, как не интересует многостраничное изложение идей Брейвика. Для жертвы никакой разницы в мотивах убийц нет.
Как атеист, полагаю, что убийство есть преступление против нравственности. А будет ли за это преступление какое-либо наказание на "том свете", дело десятое. Мы живём здесь и теперь, и что будет там (ели будет), нам неизвестно.
Как раз мотивы убийцы показывают состояние этой самой нравственности. И как раз с точки зрения (потенциальных) жертв: пусть мотивом не убивать является страх неких метафизических наказаний -- разве чисто объективно, по результату, это не лучше, чем когда хотя бы такой сдерживающей силы вообще нет?
Для религиозного человека, смею уверить, страх какого-то в Писаниях санкционирования "наказания" или ожидание "воздаяния" (jus talionis) несущественен. По крайней мере, на каком-то уровне нравственного развития. Зло стараешься не причинить из сострадания, или любви, и т. п. Потому, что чувствуешь это зло на себе, т. е. из отождествления с другим. В религиознике (христианине, буддисте) метафизические основания милосердия и т. п. мне б.-м. понятны, несмотря на всю разницу их картин мира. Но искренне хотелось бы узнать, как свою нравственность обосновывает атеист, который, скажем, занимается философской рефлексией, при этом обладает природной сострадательностью, эмпатией к другим существам... Не неразмышляющий атеист, слепо ненавидящий всё связаное с религией, а именно думающий.
С тем, что мы живём "здесь и теперь", а будущее, тем более находящееся за чертой, откуда обычно не возвращаются, нам достоверно неизвестно (в лучшем случае, по слову ап. Павла, "гадательно, как сквозь тусклое стекло", иначе говоря -- метафорически. Представления о "загробном спасении" являются метафорами, а не опытным знанием) -- с этим могу только согласиться.