Эдгар Лейтан

Перевод сложного высказывания, содержащего мировоззренческую (философскую или теологическую) аргументацию, не может считаться удовлетворительным, если в переводе нарушены семантические связи между отдельными частями (клаузами), то есть нарушена семантическая структура оригинала.

К примеру, в оригинале сказано: "Некто не знает таблицу умножения, поэтому про него говорят, что он неуч". Переводчик же передаст это так: "Про некоего человека говорят, что он неуч, поэтому он не знает таблицы умножения". Вряд ли следует объяснять, в чём существенная разница обоих высказываний, хотя почти все словоформы в обоих случаях идентичны. Это простой пример. Но на гораздо более сложном примере, разобранном в предыдущем посте, способность различать существенные нюансы пробуксовывает. Или даже не способность, но интерес, желание разбираться. Собственно, именно этого я и ожидал, а эксперимент с занудным разбором структур лишь подтвердил это. Почему? Вероятно, далеко не всегда причина лежит в недостаточно высоком IQ читателя. ( Collapse )

Проблема с нарастанием присутствия суннитского ислама в Европе не в том, что это просто другая, альтернативная христианству религия, другое понимание Бога, породившее иную культуру (или, скорее, иной тип цивилизации). Большинству нынешних европейцев не до Бога вообще, по большому счёту. Уж точно, не до "Бога живого", опасно-непредсказуемого, не поддающегося одомашниванию. Да и не очень даже до культуры. Ислам -- это религиозно-политическая идеология с тенденциями к тоталитарному охвату всего общества и всех помышлений и чувствований индивида. И она находится в антагонизме как к более архаичному политизированному Christendom давно канувшей в Лету Европы, так и к христианству домашнему, приватному, но равно и к псевдо-религиозной идеологии "единого-светлого-мира-демократии-прав-человека", выдающей себя за секуляризм. Это антагонизм одновременно и религиозный, и политический. И добротный, честный, непредвзятый "диалог религий" должен это лишь подтвердить.

Ислам -- это альтернативная модель глобализма, как отмечал проф. Бассам Тиби. Он не совместим бесконфликтно ни с последовательным секуляризмом, ни с обществами, где религиям предоставлено право смиренно существовать лишь в приватном пространстве, при строгом условии, что они из своего загона носа не кажут. Иначе говоря, совершенно неизбежна борьба за выживание, за победу одной из враждующих общественных моделей. Исламских террористов можно считать какими угодно монстрами, фанатиками и выродками, но только не трусами, как о них стандартно отзываются наши безликие политики ("Мы все как один осуждаем это трусливое нападение!").

Трусы не пойдут крошить людей, сами будучи готовыми к смерти. Они знают, за что именно убивают и умирают. А знаем ли мы, за что пытаемся выжить?