Конечно, предложение моё исторически несколько запоздалое, но всё же изложу его — духовнаго утешения и вящаго увеселения сердечна ради. Пришло оно в мою бедовую головушку, когда я, едва только прибыв в стольный саксонстий град Дрезно, в славный день Реформации 31 октября, в величайшей готовности инкультурироваться в новую для себя среду протестантских ревнителей благочестия, почтительно сидел у ног каменного доктора Лютера, что строго взирает на нынешний измельчавший германстий народишко (эх, не хватает бездуховным немцам духовных скрепок, как на нынешней Руси, где от скрепок скоро так всё скрепит, что запор будет вселенстий!) со своего постамента на фоне отстроенной недавно великолепнейшей Frauenkirche, и сосредоточенно внимал умиротворяющим звукам классической музыки, исполняемой на импровизированно воздвигнутой тут же рояли. И вот каковыя мысли посетили меня произволеньем строгой евангелической благодати и с безусловнаго одобрения безмолвнаго доктора Мартина. А возможно, и его личным милостивым предстательством угодника Божия!
Матушке нашей-милостивице, Католической папежно-латынской Церкви, следовало бы не проклятию и отлучению предавать великого человека, который, безусловно, желал лишь самого лучшего, многим для сего пожертвовав. Прежде всего для Церкви лучшего. И не его вина, что получилось "как всегда" — раскол, раздрай и последовавшие за сим войны! Да за один лишь перевод Библии и сочинённые хоралы его следовало возвеличить. А оно вона как вышло...
Кто ж знает? В Небесех, как водится — всё totaliter aliter ("совершенно по-другому"), как говорится в одном семинарском анекдотце про theologia moralis (нравственноe богословиe). Возможно, что и кошки там, в просторных небесных обителях, бродят, каждая сама по себе: сидят и лежат, невинно ловя беспечно порхающих райских птичек, и вовсе не нуждаясь в святом крещении для спасения, ибо прото-Мурка, данная Адаму в утешение вместо своенравной Евы, пребывала в нежных и любящих руках Господа в то время, когда Адам с Евою уплетали запретный фрукт, вызвав тем самым вселенскую катастрофу грехопадения (но никак не кОтОстрофу!) и целокупный обвал дурной кармы. Кошка-Мурка же таковым образом страхосодрогательного грехопадения избежала, став с тех самых пор вхожа во храмы Божии, в самый что ни на есть алатырь святый, где даже и деспоты православныя ея потомков по нынешния времена привечают и милуют, к кутейникам же своим подневольным будучи льдяно-безжалостны.
И доктор Лютер тамo не еретик и схизматик, а великий Божий угодник, милостию Господней нареченный Лоцзава-толмач Писания... Кто сие ведает, кто возможет вместить, а кто паче сего убедительно рассказать?
Так вот, следует как можно скорее причислить вышеозначеннаго доктора М. Л. к лику святых Католической Церкви, восполнив историческое недоразумение: supplet Ecclesia!
Итак, мощи новообретённого святого надлежит извлечь из мест их упокоения (в Айслебене или в Иене?), торжественно повапить-позлатить и вдеть в драгоценный, самоцветами усыпанный сребряно-златой реликвиарий. Под торжественные звуки величественного песнопения "Ein feste Burg ist unser Gott" епископам града Дрездена, Аугсбурга, Нюрнберга и других славных градов и весей земель Германстих подобает реликвии сии честныя со всяким почтением и благоговением под багряно-златым, земчугами вышитым балдахином обносить на День Реформации 31 октября вкруг храмов и соборов, окаждая из кадила торжественными tribus ducibus duplicibus, а возможно, что даже и triplicibus.
Народу же верующему германстему надлежит реликвии сии почитать, выстроившись на коленях в очередь и, стоя в Истине, ожидать своего часу для поцелуя ковчежца. По ходу процессии устанавливаются будки-киоски для продажи индульгенций: один поцелуй Святыни освобождает от целого года мучений в Господнем Чистилище и профилактически предохраняет от Ада Господня.… И ещё: с сего торжественного дня считать всех рекомых лютеранами, евангелистами, православными и т. д. — анонимными католиками, гостеприимно приняв их в лоно единой латынской Матери, Римской Церкви, даже и без их ведома и произволения. Каждому христианину выдать памятку с данными церковного банка, куда они и оне должны отныне перечислять святую десятину…
Таковые благочестивo-благостные мысли посетили вашего покорнейшего в мистическом тонком сне, под звуки сладкой музыки, в старом граде Дрездена, егда умиленно сидеx у ног каменного Доктора Лютера в День Реформации. Чего не было, того не рассказываю, но и о случившемся умолчать не смею, ибо наипаче правдолюбив и о сем зело ревностен есмь... Внатуре, зуб даю!