На днях, 9.01.14 в нашем в Дрезденском институте прошёл небольшой, но очень интересный и плодотворный международный семинар (или его следует называть "симпозиумом"? Как лучше всего по-русски передать однодневный научный "workshop"?) историков-медиевистов на тему "символики инициирования реформ в Средневековом западном монашестве". С программой этого семинара можно ознакомиться ЗДЕСЬ. Присутствовали историки из Дрездена, Гента, Италии и Франции.


Что ни говори, а благородный интеллектуальный дух доброй старой Европы (как бы её ни ругали недоброжелатели) пронизывал эту встречу именитых и молодых коллег-медиевистов, на которой в.п.с. присутствовал в качестве внимательного слушателя и бытописателя. Всё-таки не успели ещё красные окончательно добить фундаментальную гуманитарную науку в Европе, которая, правда, переживает свои далеко не самые лучшие дни…

Доклады, посвящённые новым научным взглядам на монашество и его различные аспекты, читались на четырёх (!) языках: английском, немецком, французском и итальянском. Дискуссии после докладов также велись на этих четырёх языках, причём один из участников мог говорить по-немецки, а другой отвечал ему по-английски, французски или итальянски (или в любой другой комбинации), как каждому более удобно было говорить. Большинство гостей были фламандцы из Гентского университета (там огромный институт истории Средних ввеков, с 30-ю аспирантами), и эти фламандцы оказались все сплошь многоязычными. Как сказал наш профессор и академик Мелвилл, наставительно обращаясь к молодому коллеге из Лондона: "Это континентальная Европа!"

К слову сказать, наш шеф, баварец с шотландскими и прибалтийско-немецкими корнями (отец был подданным Российской империи, родом из Митавы), многоучёнейший трудоголик и замечательный администратор, неустанно занят вплетением Дрезденского FOVOG в международную сеть научной коммуникации, вплоть до разных стран не только Старого света, но Севeрной и Латинской Америки, постоянно разъезжая по всевозможным странам мира, а также регулярно столоваясь с Папой в Ватикане, будучи членом Папского комитета по историческим наукам.

Разумеется, он считает, что только в тесном международном научном общении наука может и призвана развиваться. Для европейца это совершеннейший трюизм: здесь давно уже никто не рассуждает с пеной ярости у рта об "отечественной науке" и её "славе", но лишь о "науке", естественным образом подразумевая международное научное содружество учёных из разных стран и континентов, невзирая ни на этническое происхожение коллег, ни на особые "национальные интересы".

Мне же вспоминаются публикации некоторых российских индологов (видел и другие), в которых попросту отсутствуют упоминания о любой современной западной литературе по предмету, зато вместо этого бесконечно цитируются буквально столетней давности классики "отечественного востоковедения" вроде Щербатского, Розенберга, а то и архаичнейшего, экстравагантного В. П. Васильева — в качестве научной истины в последней инстанции. Вспоминаются и разговоры нескольколетней давности с одним молодым коллегой, решительно и самонадеянно утверждавшим, что "современному индологу незачем немецкий и французский языки, достаточно и английского". Кроме того, я слышал, что доклады зарубежных гостей СПб-университета, читавшиеся на английском языке (я разумею свою научную руководительницу профессора К. Прайзанданц, делавшую пару лет назад в Питере доклады по Ньяе и Чаракасамхите), требовалось переводить на русский!

Такие вот печальные наблюдения, приводящие к ещё более печальным мыслям о будущем гуманитарных научных дисциплин в России. Когда-то мой многоучёный питерский коллега и френд banshur69 предлагал для спасения и поддержания этой науки в РФ выписывать из Германии или других европейских стран профессоров, которые могли бы организовать в российских университетах научные школы и стать связующим звеном с мировым научным сообществом. Но заграничным профессорам или хотя бы молодым, талантливым докторам надо платить достойное их труда жалованье. Памятуя же традиционное на Руси неустанное делание по "пилению бабла", особливо в свете грядущей "распилiады" (как её поименовал другой мой многознатец-френд, почтеннейший остроязыкий philtrius), а также всякие "реформы", суть коих, вероятнее всего, сводится всё к тому же упомянутому деланию, можно предположить, что этого не случится никогда. "Отечественной" (т. е. российской) науке лишь останется потихоньку доживать свои ветхие дни, ностальгически вспоминая своих былых великих деятелей и проливая маразматические, старческие слёзы бессилия.