Подобного рода замечания от людей, от которых их ни при каких обстоятельства не ожидаешь, так как долгое время мнил себя с ними стоящим, так сказать, по одну сторону баррикад — это словесные деяния (verbal performances) из того чрезвычайно редкого для в.п.с. разряда, которые я считаю не просто некорректными, глубоко ложными и несправедливыми, но действительно обидными и даже оскорбительными. Выходит, человек тайно считал тебя долгое время "критиканом", то есть огульно, необоснованно поносящим труды других, вместо того, чтобы заниматься чем-то толковым и положительным, а высказал горькую правду, лишь когда возникло разногласие. Всё это можно было бы сдержать про себя, если бы не одно "но". Если бы это не выходило далеко за рамки приватного обмена "любезностями", означив довольно типичное явление в российской культуре, к которой у меня сохранился живой интерес, несмотря ни на что.
После нескольких лет, проведённых в ЖЖ, я замечаю, что личная обида на любого рода критику (в том числе с научным обоснованием) является довольно ожидаемой, рядовой особенностью российской культурной реакции. При этом аргументация по делу быстро переходит или безо всякого перехода заменяется аргументами из рода ad hominem. То есть ты, критикующий нечто в своей области знания, где ты, худо ли бедно, являешься профи — немедленно становишься "врагом народа" (вариант сталинской эпохи) или "русофобом" (вариант путинской баньки с пауками).
Из этого я заключаю, что, помимо преувеличенного культа гениальности (что, по моему частному мнению, в области не искусства, а науки вообще nonsense), возвеличивания всякого рода "самородков из народа" и принижения академической школы, которая считается "скучной", удушающей пламенный творческий, божественный дух в молодых небрежнобрадатых гениях с горящим взором пророков, для российского бытования науки характерна принципиальная недоразвитость культуры научной критики, если не полное её отсутствие. Между тем научная критика — это не недобросовестная игра на чужом поле, а один из закономерных и даже ожидаемых аспектов научной деятельности. Такой же, как сочинение статей и монографий, доклады на научных конференциях, преподавание в университетах и популяризация научных знаний в той или иной форме. Научная критика опубликованного научного труда (тем более столь важной публикации, как нового словаря) выполняет роль peer review в солидном научном журнале, пусть и в такой менее солидной и обязательной форме, как комментарий коллеги в социальной сети.
Итак, с этими мыслями я критически перечитал свой очерк о санскритском словаре Ефимовского. Конечно, если бы я захотел его опубликовать в научном издании (как мне в своё время предлагали), я бы кое-что подредактировал, убрав излишний эмоциональный накал из некоторых формулировок и снабдив его ссылками и необходимой библиографией. Однако я так и не нашёл в своём полемическом эссе ничего, что бы я постеснялся написать по сходному поводу сегодня. Я вполне допускаю и даже уверен, что г-н Ефимовский — прекрасный человек, а, возможно, и талантливый учитель йоги. Впрочем, об этом мне ничего неизвестно.
Однако я внимательно прочитал предисловие автора к Словарю, доступное в Сети и дающее более чем богатую пищу для критического разбора. Для обоснованной критики (а не беспочвенного злобного критиканства) Словаря с точки зрения рефлексии над фундаментальным методологическим подходом автора, коренным образом противоречащим научному и ясно осознающимся самим автором как враждебным научному, вполне достаточно этого предисловия, представляющегося программным. Тем, кто данный опус не читал, предлагаю это сделать самим, так что не буду повторять аргументы своей давней заметки-рецензии. Повторюсь лишь, что для обоснованной с научной точки зрения критики Словаря вполне достаточно проглядеть введение.
Это — мой ответ на критику моей критики (дескать, "не держал в руках самого словаря"). Словарь я бы в руках с удовольствием подержал, а возможно, что даже и купил бы его для коллекции. Хотя бы для того, чтобы заглядывать именно в русские переводы (возможные синонимы) тех или иных слов (маленького словаря Кочергиной часто совершенно недостаточно для серьёзной работы). Однако увы, атмосфера в нынeшней РФ, огульное шельмование "русофобами" (= "врагами народа", что, по правилам традиционных советско-российских ролевых игр, практически равно доносу в репрессивные органы политического сыска) любых критиков чего бы то ни было российского и прочие прелести, ярко проявившиеся в 2014 г., вызвав феномен окончательной потери не токмо разума, но и остатков здравого смысла в массовой ментальной эпидемии "крымнашизма", внезапно разверзшаяся пропасть взаимного непонимания даже с теми, кого десятки лет привык считать добрыми друзьями, отбивают самомалейшее желание какой бы то ни было дальнейшей игры в теннис со стеной, а также и прежде столь радостно чаемых регулярных поездок на родину. Поэтому словарь остаётся некупленным, о чём может пожалеть уже сам г-н Ефимовский.
Данная заметка — не для тех, для кого, согласно их "духовному опыту", филологи и историки являются ничего не понимающими прохвостами, то есть кто считает, что в грибах толк может понять не миколог и не грибник, а лишь сам грибной мицелий. Также этот текст и не для тех, кто считает, что в 21 веке от Р. Х. существует и должна существовать такая штука, как пресловутая "отечественная наука", а не просто различные научные школы, лучше всего интернациональные, смешанные, локализованные в разных странах. Для кого же тогда?
Наверное, для тех редких теперь людей, которые всё ещё считают, что русская культура является частью европейского культурного поля, и кто желает остаться со своими европейскими культурными корнями (sic!) в состоянии живой беседы. Возможно, не лишённой споров и даже полемики, но постоянно углубляющей понимание и поэтому неизменно плодотворной.