B последние месяцы во мне всё растёт и крепнет ощущение, что наш нынешний добрый Папа Франциск разрушает Р.-К. Церковь куда успешнее, тоньше, но и основательнее, глубиннее, нежели его коллега Патриарх Кирилл — РПЦ МП. Tак мне неумолчно нашёптывает слегка циничный, но десятилетиями личного опыта и учёбы вывeренный sensus fidei fidelium. Попробую поделиться некоторыми своими наблюдениями и мыслями по этому поводу. Многое необходимо ещё всерьёз додумывать, но кое-какая ясность у меня всё же имеется. И ясность эта, увы, довольно мрачного свойства.
В Италии в католических храмах во время Мессы уже поются аяты из Корана (т. н. таджвид) и проповедуют муфтии, как я недавно узнал. Более того, в некоторых западных христианских храмах звучит мусульманский призыв на молитву, азан, включающий в себя, как известно, Шахаду (исповедание веры в единственность Аллаха и его пророка Мухаммеда). Шахада — это не просто и далеко не экуменическая молитва за мир, это quinta essentia исламской идеологии, дистиллированная её форма в виде краткой формулы.
Впрочем, это так, маленький побочный штришок. Юродивый старец-латинос не понимает, что если вообще "ни в чём нет никакой разницы", и "все мы дети одного Бога", тогда зачем, скажите на милость, весь это цирк с танцами вокруг алтарей, всё это кушанье пресных вафелек и прочие доминусвобискумы? Ну пусть бы этот смешной и, по-видимому, отживший своё пионерлагерь, который по какому-то недоразумению или давней музейной привычке всё ещё называют "Церковью Христовой", официально самоликвидировался. А место его с готовностью займут другие, которые знают наверняка и безошибочно, кто, как и зачем должен думать и делать, и во что именно верить. И на каком именно сакральном языке.
Я ничего не знаю насчёт "детей одного Бога" и прочих благочестивых метафор, но прекрасно отдаю себе отчёт, что нарративы об этом самом вроде бы единственном (а почему именно единственном?) Боге в различных религиях очень разные бывают. "Примирить" их возможно лишь после полной ликвидации отождествления со "своими" традиционными нарративами и полном "подчинении" (дословное значение слова "ислам"!) чужим. Невозможен "диалог" подсаженных в пруд хищных щук и обитающих в нём разжиревших травоядных карасей, как маловероятен диалог запущенного в огород голодного козла с капустными грядками и произрастающими на них свеженькими, нежными кочанами.
При этом я давно уже отказался от абсолютно бесплодных споров на предмет выяснения "сущности истинного христианства". Предпочитаю здесь религиоведческий подход: кто сам называет себя христианином, тот им и является, при наличии "инициации" (conditio sine qua non: крещениe во имя лиц св. Троицы) и формального согласия с положениями основного "Символа". Впрочем, предполагаю, что последнее по нынешним временам уже вообще совершенно необязательно, да и первое скоро будет под вопросом…(*)
Мои католические френды в ФБ и ЖЖ и многие личные знакомые католики, чуть не бготворящие нынешнего Папу за его красивые, "правильные" жесты и символические перформансы вроде омовения ног "беженцам", а также за его кажущийся инклюзивизм в пику традиционному эксклюзивизму (sola Ecclesia Catholica salus), разумеется, не могут согласиться с моими оценками. Я, к слову, очень хорошо внутренне понимаю это обожание русских католиков на фоне всех известных и ставших достоянием широкой публики... гм...особенностей его "отделёного брата" и коллеги по руководящей должности, коего мой почтенный френд
kalakazo именует "Главпечем Всея Руси". Однако кто сказал, что "Demolition Man" должен непременно быть узколобым и жестоким фанатиком, сластолюбцем-безбожником, а не трепетным, убеждённым гуманистом, верящим в реально достижимое долговременное и мирное возлежание умилительным рядком подле друг друга агнца с тигром (ну или Тимура с Амуром, если желаете)?..Я же, со своей позиции, не являюсь сторонником безусловной конфронтации с многочисленными носителями новой тоталитарной религиозно-политической идеологии и чуждой европейскому континенту глобалистской религиозной культуры, цунами коих накатывает на Европу, неся несомненную гибель устоявшихся общественных структур и глубинную трансформацию (примитивизацию, варваризацию) наших европейских обществ. Как всякого врага, его нужно прежде всего хорошо знать. Ислам необходимо серьёзно изучать на всех уровнях, а не шлёпать травоядными рыбными губками при каждом новом теракте, политкорректно списывая их на якобы отдельные деяния психически нездоровых личностей. Нужно отчётливо понимать, что любой носитель ширящегося в Европе салафитского движения — это чрезвычайно социально опасный психотик, подлежащий немедленной и строгой изоляции, а не только наблюдению со стороны спецслужб.
Глубокое изучение не подразумевает с необходимостью идеологической капитуляции и тем более communicatio in sacris (общение во святыне), то есть отождествления с изучаемым объектом до неразличимости границ. И если я во многом понимаю трусливую логику секулярных властей, не желающих обострения и так нарастающего хаоса гражданского прoтивостояния (по крайне примитивной схеме "левые против правых"), то напрочь отказываюсь понимать позиции Церкви, угодливо подмахивающей каждому оргазмическому содроганию политкорректной политики европейских властей. Вернее, понимаю, но от этого понимания накатывают волны настолько необоримой тошноты, что в очередной раз одобрительно оцениваю топос "расцерковления", предложенный в своё время отцом Петром Мещериновым.
На этом фоне наш прекраснодушный Римский Понтифик, выдающий на борту своего самолёта сентенции о том, что-де у ислама "нет ничего общего с насилием", действует вполне в духе нынешней идеологии политкорректности, являя из себя не учёного мужа и пастыря своей, в целом, довольно напуганной и дезориентированной паствы, но разоблачает себя оппортунистом, облекающим своё полное одобрение того, что происходит, в архаичные фразы, состоящие из вырванных из контекста библейских цитат (Steinbruchexegese, то естъ "экзегетика каменоломни", по ироническому выражению европейских библеистов.
Мои собеседники-католики считают, что "ведь так же поступал и Христос", то есть заповедовал странноприимство, омовение ног, безусловную любовь. Но Христос заповедовал, если действительно считать каждую цитату из Евангелий ipsissima vox Христа (что само по себе проблематично, как известно из достижений библейских наук), и много чего другого. Есть среди всего этого великого множества произвольно надёрганных для удобного идеологического использования цитат и логии о том, что если все вокруг без устали твердят о мире, то необходимо готовиться к войне. Иначе говоря, Библия, как и любые религиозные писания иных традиций, предоставляет в распоряжение религиозных начётчиков богатую антологию цитат для последующего идеолгичского употребления, в зависимости от общего мировоззрения цитирующего. При этом, как справедливо замечают мои действительно искренние френды-католики, у идущих к одной и той же Чаше (говоря условно, так как миряне-католики до сих пор идут обычно не к чаше, но к раздатчику пресных "вафелек") могут быть совершенно несовместимые друг с другом представления о том, что такое христианство. Однако здесь я опять делаю сноску и отсылаю читателя выше, к уже сказанному по этому поводу (*).
Здесь я оставляю за скобками мысль о том, что насилие и контроль иерархических систем за своими "винтиками" и "подшипниками", как важнейший структурный элемент этих систем, в той или иной степени свойственны абсолютно всем идеологическим и специально религиозно-социальным конструкциям, будь то ислам, христианство, индуистские традиции или даже буддизм. Однако религиозно легитимированное насилие (как в той евангельской притче о царе, зовущем на пир, в римско-католической интерпретации повелевшем не "убедить", а "заставить прийти") и откровенный террор (существеннейшим, непременным элементом которого является медийное измерение) — это всё-таки разные вещи.
Возвращаясь к Папе Франциску и моему к нему крайне сложному и неоднозначному отношению. Один из апологетов нашего Первоиерарха сказал, что "ведь именно так поступал Христос" (см. выше). Возможно. Однако серьёзное "но": всё-таки Папа, каковы бы ни были его личные качества или конкретные действия — не Христос и даже не его "икона". Его действия могут из педагогических соображений носить характер подражания Христу (imitatio Christi), но не более того. Если мы здесь выйдем за рамки наглядной педагогики, то останется крайне плохая мистика -- не "подражания Христу", но "имитации Христа". В ситуации всё более захватывающей леволиберальных католиков "паполатрии" (для коих — либеральных католиков — бытиё христианином, очевидно, этически, да и метафизически равнозначно секулярному гуманизму, и для которых весь мир растворился в утопии ранеровского анонимного христинства, окончательно потеряв свои границы и структуры) любое высказвание Папы, пусть и сделанное походя на борту самолёта, трактуются как безошибочное (в духе ложно понятой infallibilitas) откровение sui generis. В папских наставлениях, говорит мне один собеседник по Лицекнижию, якобы чувствуется осуществление Христовой паренезы быть "мудрыми как змеи и простыми как голуби". Каюсь, но я не нахожу пока что ни одного, ни другого, ни удачного гибрида мифически-легендарных свойств этих столь непохожих животных.
Нынешний церковный мэйнстрим представляется мне скорее крайне неудачной помесью засунувшего голову в песок страуса со студнеобразной и бесформенной массой медузы. И я с тревогой наблюдаю за эволюцией некогда столь мне родного христианства, в своё время меня внутренне "родившего" и глубоко меня сформировавшего, но ныне, на апокалиптическом фоне грядущих новых Тёмных веков Европы представляющего из себя как бы безнадёжный тупик, эту волну тьмы к теневой жизни нежити и вызвавший.
О, как мне хочется на сей счёт ошибaться!