"Нахлынут горлом и убьют
Вдруг из памяти выскочила история, которую долгие годы я пытался забыть, заглушить - у каждого из нас, наверное, такие есть.
Двадцать лет назад мы с приятелем напечатали в самом авторитетном русском литературоведческом журнале рецензию на книжку о Мандельштаме. Книжка была, скорее, слабая, и мы в своей рецензии на этих слабостях оттоптались как следует - иронизировали, указывали, негодовали и делали "оргвыводы".
Спустя четыре года очень старый уже человек, написавший эту книжку, умер. Не знаю и очень-очень надеюсь, что мы эту смерть не ускорили, но почти уверен, что надеюсь зря. Вставал, наверное, он утром и начинал мысленно спорить с нами, оправдываться и ругать нас в ответ. И это его съедало. Изнутри.
С тех пор я не написал ни одной отрицательной рецензии ни на одну книгу. И, думаю, не напишу - если только эта книга не будет фашистской. Потому что слово ранит и убивает. Потому что никакая филология не стоит того, чтобы обижать живого, дышащего человека. Потому что мягкость - это одно из немногих для меня бесспорно прекрасных качеств в окружающем нас мире злобной принципиальности.
Если Вы дочитали до этого места, пожалуйста, не идите спорить со мной (или остроумно шутить) в комментариях - я никому (ну, может быть, студентам своим) этого ощущения не навязываю, если Вы думаете по-другому, ну, и ладно. А я многие уже годы думаю вот так."
На это востоковед Алексей Муравьёв написал: "...никакая филология не стоит того, чтобы обижать живого, дышащего человека. Потому что мягкость - это одно из немногих для меня бесспорно прекрасных качеств в окружающем нас мире злобной принципиальности".
А я же подумал следующее:
Выходит, что вообще ни по какому важному вопросу спорить нельзя, так как обязательно кто-то обидится. Нельзя писать правдивых научных рецензий, только панегирики. Нельзя возражать в науке даже явным шарлатанам, так как можно ранить их чувства.
Именно эту аргументацию на Западе взяли на вооружение левые радикалы, захватившие все гуманитарные науки в университетах и превратившие студенческие кампусы в safe spaces, где недопустим никакой серьёзный разговор, научная полемика и тем более никакая научная критика их безумных и ненаучных идей (например, о гендере как чистой "общественной конструкции", не имеющей никакого отношения к биологической заданности). Потому что всё, что серьёзно, непременно будет controversial and offensive, вызывать возражения и споры и ранить чьи-то чувства. И это то, что левые властители дум и грантов называют hate speech и всё больше подвергают обструкции и преследованию, кое-где (как в Канаде или в Великобритании) уже даже уголовному, применяя недавно принятые законы.
Опасная позиция, хотя и прикрывается по виду благородными мотивами сострадания и даёт автору истории лишний повод увидеть своё моральное превосходство.
Этот запрет спорить с автором в комментариях также оставляет крайне неприятное послевкусие. Что это, чисто риторический оборот? Для чего тогда человек выкладываез свой текст и позволяет "расшаривать" его по ФБ? Чтобы все прочитали, вздохнули от умиления, прослезились и безоговорочно приняли всё написанное без возражений? Чтобы убедить всех и самого себя, насколько он нравственно выше всех прочих? Всё это крайне амбивалентно.
Видимо, в данном случае это какая-то системная особенность именно российской науки. Любая научная критика, в силу специфики российской истории, приравнивается к доносу с соответствующими последствиями для критикуемого, с отстранениями от работы, вызовом в профком и партком, с инфарктами и прочим. Но тогда не удивляйтесь, коллеги, что наука в РФ именно такова, какова она есть.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →