Это то, что более или менее всем известно, даже мне, существу в высшей степени аполитичному. Если разуметь под политической ангажированностью способность рассуждать о том, "как нам обустроить"-- что бы то ни было… Было время, когда я этой аполитичностью даже гордился и почти что бравировал. Теперь я ею не горжусь, ибо гордиться тут вовсе нечем. Могу лишь попросту честно признаться: не знал и до сих пор не знаю, как нам обустроить страны и народы, экономики и коалиции, как "поднять с колен Россию" -- но без того, чтобы при этом не ткнуть кого-то в свою очередь в грязь носом... Ведь речь-то идёт о могучих группах, о государствах и их "интересах", о перекройке или, наоборот, сохранении границ и раскройке карт...Всё это -- понятия для меня намного полее непостижимые, чем онтология индийских ваищешиков или "выводное знание" буддийских учителей древней Индии Дигнаги и Дхармакирти, чем спор омоусиан с омиусианами в 4-м веке христианской эры или контроверзы номиналистов с реалистами в европейской богословско-философской схоластике.
Каждый сверчок да знает свой шесток -- вот я и занялся уже давно устройством и укреплением своего шестка, не пытаясь одновременно усидеть на чужом насесте.
Но есть в сегодняшнем государственном празднике Австрии нечто, заставляющее на досуге задуматься и поразмыслить о словах и о том, что же "определяет наше бытиё".
Это "нечто" -- сама формулировка Закона, принятого 26-го октября 1955 года, Закона о "постоянном нейтралитете". По-немецки immerwährende Neutralität, то есть дословно "всегда-длящаяся" нейтральность, а ещё короче--"вечная".
Если же мы хоть немного следили за дискуссиями в австрийском парламенте в последние годы (я не столько непосредственно следил -- по причине отсутствия телевизора и "генетически"-неприязненного отношения к радио, сколько прислушивался к умным людям, всё об этом знающим), то наверняка хоть краем уха слышали о том, что концепция "постоянного нейтралитета" Австрии всё больше подвергается сомнению, будучи "дитём холодной войны". То есть вдруг (а может, и не вдруг, а постепенно, но всё более явственно) оказывается, что чёрное -- это белое, просто потому, что-де "изменилась политическая реальность". Что "вечная нейтральность" вовсе и не предполагает постоянства в ней, но лишь -- на случай. На тот случай, когда могучим был Советский Союз, и кровь стыла в жилах от холодной войны, когда не было ещё концепции "единого европейского дома", зато и не было, вроди бы, разветвлённой состемы "международного терроризма".
Как тут не вспомнить оруэлловское "мир -- это война" и "любовь--это ненависть", или современную "политику умиротворения", оборачивающуюся почему-то всегда морем крови: оксюмороны демонской политики, для которой государственные интересы сакральны, а индивидуум ("а-томос" по-гречески, "не-делимый") стал настолько же невидимым простому глазу, как и его тёзка: атом материального мира.
Получается, что, исходя из "новых политических условий" начала 21-го века, пересматривается (ещё нет, но, возможно, оченъ скоро, как меня уверяли радетели глобализации и заступники идеи Евросоюза) один из основополагающих законов маленькой альпийской страны, собственно и придавший послевоенной Австрии её в некотором роде неповторимую идентичность. И дело даже не в том, что, в случае парламентского пересмотра закона большинством в две трети голосов, праздновать 26-го октября каждого года будет, по сути, нечего. На то существуют политологи, чтобы разбираться в подобных тонкостях, а также пивные или, для эстетов, венские кофейни, где эти тонкости потом можно будет обсуждать.
Я же, слыша рассуждения на тему --"пора бы уже отменить устаревшую нейтральность и вписаться в какую-нибудь структуру, типа НАТО, ради нашей общей безопасности",-- с грустью думаю об онтологии языка. "В начале бе Глагол",-- это евангельское Слово, по моему недалёкому разумению, полагает примат сознания над грубо-материальным бытиём. Это означает онтологическую выверенность, "верность" языка и соответственно -- культуру речи: на уровне как личностном -- в индивидуальной рефлексии при "внутренней речи", при межчеловеческом общении – в диалоге, а также и в больший политике, при языковом оформлении государственных стратегий.
Ныне, при всей навязчиво декларируемой приверженности христианским ценностям, некоторые влиятельные политические группировки в той же Австрии исподволь (да вряд ли и сознательно...) внушают мысль, и сами в это, безусловно, верят, -- мысль о вторичности языка и первичности экономики. То есть, говоря этак по-простому, если позволительно привести один небезызвестный классический текст: "Скажи, чтобы камни сии сделались хлебами...". Тогда и народы поспешат поклониться и объединиться, и мир настанет по всей Земле…
Anityaḥ śabdaḥ kṛtakatvāt: "Слово невечно, потому что сотворено",--говорится в неких древних индийских текстах.
Логос Божий, Его Сын Христос, является творением -- утверждали ариане (см. "История византийской философии" В.М.Лурье, стр.65).
Многие из моих сограждан считают, что полстолетия назад объявленное "вечным" перестаёт таковым быть при "изменении ситуации". Ну что же, я готов согласиться и положить свои зубы на полку: либо язык действительно произволен подобно набору цветных наклеек (что и куда хочу, туда и прилепляю...), либо дело ещё хуже. Что это для НАС язык стал простой проституткой, которой пользуешься по желанию, а также меняешь в зависимости от прихоти.
Ну а тогда воистину "мир -- это война": что и требовалось доказать.
Но почему-то это маленькое открытие нимало не радует.
С праздником, почтенные австрийские сограждане!