Размышляю над боевым слоганом леворадикальной пропаганды, пронизавшей всё пространство публичного дискурса в Европе — утверждением о том, что якобы существует "язык ненависти", и что любые его речевые выражения в публичном пространстве (а в перспективе и в личном общении) следует запретить, а допустивших речевые преступления граждан (пусть даже в виде комментариев в соцсетях) посадить за решётку.
Ненависть, как и любые другие чувства или сложные, то есть неэлементарные душевные состояния (которые в быту принято называть по-разному: любовь к родине, патриотизм, эгоизм, альтруизм и прочее) едва ли возможно определить юридически. Они определяются лишь декларационно, самим человеком, с большим трудом поддаваясь объективации. Как определитъ, что тот или иной человек "любит родину", если он не заявляет об этом при каждом удобном случае сам? А если заявляет, насколько возможно этим заявлениям верить? Об этой сложности постоянно говорит профессор Джордан Питерсон, замечая, однако, что сам "язык ненависти" бывает вполне реальным.
Автор индийской Ньяя-бхашьи (ок. 4 в. н. э.) утверждает, что познающий мир объектов субъект, познав тот или иной объект, либо вожделеет его (tasya īpsā), желает получить и производит ради этого некую активность (pravṛtti), либо желает его отринуть (tasya jihāsā) и таковую активность прекращает (nivṛtti). Автор субкомментария, Ньяя-варттики, добавляет, человек, отвергающий нежелательный для него объект, делает это из отвращения (dveṣa) и прекращает попытки этот объект обрести, избегает его (aniṣṭaṃ hāsyāmi iti dveṣān nivartate). Oбъекты могут вызывать не только вожделение или отвержение, отвращение, но и безразличие (upekṣā). Это должно быть более или менее очевидно всем. Таковы три основных модуса отношения познающего субъекта к объектам, согласно психологии найяиков, вычитываемой нами из древнеиндийских шастр, вполне совпадающие с нашим бытовым здравым смыслом и повседневным опытом.
Если рассматривать в качестве таковых "объектов познания" игроков „Bторжения“ (событий осени 2015 — 2016 года на Балканах, в Венгрии, Австрии, Германии и Швеции, стыдливо называемыx в СМИ "мигрантским кризисом"), а также продолжающегося целенаправленного завозa в западноевропейские страны и поощрение этого всеми СМИ и всей машиной госпропаганды (что сопровождается остракизмом и шельмованием всех, публично сомневающихся в этичности такой политики) огромных масс культурно чуждых мигрантов, тут же создающих зoны отчуждения (No-Go-Zones), кварталы и землячества, непроницаемые для автохтонного населения и остро враждебные им, и ещё менее проницаемые для органов государственного правопорядка, то очевидно, что у всяких здравомыслящих людей, даже вполне далёких от идеологических лозунгов национализма, это вряд ли может вызвать нечто иное, нежели "двешу" (отвращение, отталкивание). Слишком очевидны для всякого нормального человека (т. е. НЕ лево-радикального субъекта: анархиста, коммуниста, зелёного, феминистки/-та и прочих) катастрофические последствия по изменению привычного культурного ландшафта. Только слепой или активный член партии Зелёных (что сам по себе уже можно считать психиатрическим диагнозом) не видит этих последствий.
Это отвращение (двеша), желание отгородиться от разрушительного, чуждого, опасного, не является "фобией", то есть совершенно иррациональной боязнью перед несуществующей, воображаемой опасностью, как пытаются представить идеологи нового мирового порядка и обслуживающие их "журналисты-воспитатели". B Германии и Австрии такими политвоспитателями являются работники 99 % всех СМИ, идеологически обслуживающих всё тот же "великий социальный эксперимент" по глобальной этнозамене европейского населения и насаждению утопии мультикультурализма, не считая каких-то совершенно маргинальных изданий националистических партий, лишённых финансовой поддержки государства и промышленности, а также практически не имеющих интеллектуального лобби в университетах и среди "мастеров культуры". В последних глобальная замена человеческого фактора была произведена уже окончательно и бесповоротно.
Итак, эта "двеша" у населения — никакая не фобия, а природная реакция любого пока ещё живого организма на попытку его уничтожения, физиологическая реакция всякого организма, выработанная в процессе эволюции, вероятно — одна из древнейших для всякого живого организма.. Кстати, с санскрита слово "двеша" нередко неверно переводят как "ненависть", а буддийская идеология называет её одним из "ядов духа". Но двеша — это не ненависть. Ведь нельзя всерьёз ненавидеть, к примеру, землетрясение, оползень, торнадо (смерч) или пожар. Их можно попытаться как-то избежать, скрыться от их разрушительной силы, угрожающей имуществу и жизни. Двеша — это безусловный рефлекс живого организма на опасностъ.
Наши европейские власти, не будь они так непроходимо бездарны и тупы (будучи успешным результатом десятилетий отрицательной селекции политических бездарностей), но чуть дальше собственного носа дальновидны, и имей они серьёзных экспертов-психологов, должны были бы быть рады, что обыватели, естественным образом обеспокоенные и напуганные призраком воздвигающихся в Западной Европе исламских анклавов и фактических эмиратов, а также возрастающими масштабами вызванного „чёрными ходоками“ душегубства, выражают свой недовольство в соцсетях сколь угодно резко. Те, кто пишут всякие призывы и лозунги, выплёскивая своё раздражение, почти наверняка не возьмутся за оружие. Поворчат и пойдут работать дальше, отдавая свои всё увеличивающиеся (например, в Германии) налоги на содержание этих самых ходоков. А те, кто к этому насилию реально готов, вряд ли будут что-то писать, понимая, что абсолютно всё внимательно мониторится нашими политически ангажированными душепопечителями.
Однако руководствующиеся определённой идеологией власти (причудливая смесь состоит из следующих непременных компонентов: нео-марксизм, глобализм, феминизм 3-й волны, постмодернизм и identity politics) выбирают самую глупую стратегию: тотальную ложь и пропаганду в СМИ, замалчивание или искажение фактов ("истолкование" в нужном ключе, как махание хвостом и шевеление ушами у ишака Ходжи Насреддина), слежку и жёсткое политическое преследование, шельмование и показательные точечные репрессии, направленные против политически особо активных диссидентов (Томми Робинсона в Великобритании, Мартина Зелльнера в Австрии и др.), а также многочисленные рутинные аресты, штрафы и посадки граждан или подданных (Её Величества Елизаветы II) за комментарии в соцсетях и даже за лайки, или же за шуточки, вроде выложенного на Ютьуб мопсика, наученного делать "римское приветствие" с целью позлить подружку дрессировщика-комедианта, см. взбудораживший Британию случай с блогером Count Dankula..
Поскольку пока что мало кто из законопослушных граждан рискует сопротивляться уже необратимой, увы, трансформации европейских стран реально (да и как это делать, не преступая действующего законoдательства?), некоторые люди выражают накопившуюся агрессию и фрустрацию в соцсетях или приватных разговорах. Вот тут-то их и ловят недавно введённые и совершеннo никому, кроме идеологов, не понятные параграфы о hate speech. Например, в той же Британии или Германии за мысле- и речепреступлениями следят целые отделы политического сыска, а также армия добровольных и оплачиваемых сетевых стукачей. Однако, как замечает Джордан Питерсон: "Who defines hate? Кто определяет, что такое эта ненависть?" И сам же отвечает: "Те, кого мы меньше всего на свете желали бы видеть в этой роли".
Идеологи господствующей на Западе default-идеологии нео-марксизма (с всеми прочими её компонентами, см. выше) ввели эту боевую формулу "языка ненависти" в качестве эффективного способа классовой борьбы (если точнее, групповой борьбы, то есть перманентной и неутихающей борьбы за власть в обществе между собой identity groups; индивида для этой идеологии не существует по определению, его нет как категории). Существеннейшей частью этой гонки революционных тачанок является не только всеобъемлющий контроль за речью граждан, начиная с начальной школы и даже с детских садов, но и активная трансформация языка, создание и насильственное насаждение сформированного по "классовым" принципам новояза. В европейском пространстве доминирования немецкого языка (Германия, Австрия, Швейцария) это принимает особенно уродливые формы гендеризации и изобретения несуществующих доселе ублюдочных форм, как например, двойные феминитивы, изменения грамматического рода слов в угоду перспективе гендеризма, приказное введение форм женского рода в качестве "нейтральных" и изобретение бюрократами множества совершенно новых "политкорректных" слов. Такие же прцессы происходят и в Соединённых Штатах или Великобритании.
"Языком ненависти" считается любое выражение отдельных мнений или элементов мировоззрений, противоречащих догматам нео-марксистсих идеологов. При этом сами леворадикальные идеологи применяют самые жёсткие, самые расчеловечивающие формулировки в адрес своих оппонентов, вполоть до открытых призывов физической ликвидации, не подвергающихся в этом случае никакой цензуре, следует особо отметить. Впрочем, не оппонентов. Ведь для этого нужна была бы ситуация дискуссии или диспута. Но левые идеологи в принципе не допускают никакой ни дискуссии, ни даже диспута, поэтому с их точки зрения у них нет и не может быть оппонентов, но лишь классовые враги, которым необходимо или заткнуть рот (в англоязычном пространстве этo называется deplatforming of the right-wingers), либо физически уничтожить.
Как было кем-то верно сказано: "Hate-speech means — I hate your speech", "Язык ненависти oзначает — я ненавижу то, что ты говоришь!" Я бы уточнил: это значает ненависть нео-марксистских идеологов и воспринявших эту идеологию субъектов (таково, например, большинство из западного "поколения снежинок") к тому, что человек говорит по содержанию, а также и к самому факту того, что он смеет свободно о чём-то говорить вопреки "политически допустимому" (политкорректности).
Наши мозгоправы-манипуляторы и цензоры, охотящиеся на образчики неполиткорректной речи и шельмующие любых диссидентов, не замечают, в насколько высокой степени они сами пронизаны не только нетерпимостью, но этой самой ненавистью, насколько ни уже готовы убивать. Обстановка такова, что никакие меры по контролю за речью и даже попытки со стороны вменяемых людей вступить с ним в дискуссии не помогут избежать последствий долгого, десятилетия длящегося политического перекоса в бывшем "свободном мире" в левую сторону.
Примечательно недавнее помпезное празднование президентом Франции Макроном дня взятия Бастилии. Это чествование одной из самых кровавых революций и "окончания тирании" современным, словно из ниоткуда выскочившим европейским тираном, характерно называемым в народе "богом Юпитером", показательно. Как показательны и утверждения некоторых прекраснодушных россиян, наезжающих в Европу, что-де "в Европе свободная политическая борьба любых партий, демократия и соблюдение прав человека правовыми государствами, и что Макрона в любой момент можно переизбрать на выбрах". Не исключено, что Макрона и можно переизбрать. Только нельзя уже мирно изменить баланс сил, неумолимо ведущий Европу к катастрофе, когда так глубока и безнадёжна "разруха в головах" у столь огромных масс населения.
А вот это уже не "двеша", это "Арджуна-вишада-йога".