Рискну привести ещё один вариант своего стихотворного перевода мангала-шлоки из поэтической антологии кашмирского поэта Джалханы. Подробный разбор такста и точный филологический перевод, с комментариями, приводились в недавнем посте.
Вообще-то, я хотел изначально перевести верлибром, но вовсе не опираться ни на какой размер мне представлялось недопустимым. Я следовал своему чутью, желая, во-первых, возможно более точно передать смысл подлинника, во-вторых, дать всё-таки какой-никакой — именно стихотворный перевод, а не просто литературный прозаический. Мой эксперимент дал следующие результаты.
Вместо предполагаемого верлибра или какого-нибудь ритмизированного свободного размера получился, кажется, 4-х-стопный амфибрахий (или что-то вроде того. Прошу специалистов, если что, поправить). Естественно, зарифмовывать я не стал, поскольку никакой рифмовки в оригинале нет (как и в основной массе классической санскритской поэзии вообще). Получилась силлабо-тоника, безо всякой рифмовки.
Вероятно, для "русского уха" это будет звучать несколько более привычным, нежели попытка сымитировать санскритский размер "срагдхара" — количеством и качеством слогов, что я предпринял в предыдущем посте, и что натолкнулось на довольно жёсткую критику. Итак, смысл передан, почти ничего лишнего не было добавлено. Всё равно, требуется комментарий — "причём тут разделение молока и воды", например. В общем, страноведческих или культурологических пояснений при переводе поэзии с санскрита на русский не избежать. Вся прелесть длинного размера срагдхара была, естественно, безнадёжно в данном переводе утеряна. Осталось лишь ощущение, что это некий "перевод некой поэзии".
Даёт ли это что-нибудь, я не знаю. Прошу все приводимые соображения считать рабочими предположениями, ни на что особенно не претендующими, и относиться соответственно, как к партикулярному эксперименту человека, скромно и осторожно изучающего как санскрит, так и возможности русской поэтики. А то от тумаков уже голова болит... :)
Итак, вот что получилось:
Пред Дэви склоняюсь, истоком восторга,
Юницей, блистающим перлом небесным,
Умов озареньем, что стоп почитаньем,
Как лотосов, — нежных, — Богини достигнут,
Чья суть — в острочутья игре, что искрится,
Где птица с изогнутой шеей разделит
Извечную смесь молока и водицы,
Сияньем Луны, что до дна высветляет
Бездонную тьму — без границы незнанья.
v — v v — v v — v v — v
